vchera ya napisala Almiru vsyakie gadosti v smskah. Potom zamyala i reshila chto nichego strashnogo. Ya emu nravlıus i tak pytaetsya vse sdelat. İ pomimo vsego on edisntvennyı tut kto menya mojet rassmeshit i eto mnogogo stoit. No... hochu l, ya nastoyashego chuvstva...a chto ono est takoe?
Первый сон: Мне снится квартира, которая находится посреди какой-то дороги, не периферийной части города. Квартира обставлена мебелью и не старой, и не новой. Кажется, похожая обстановка была в квартире в Алматы, в которой я останавливалась в 2009 году, только шире. В квартире была девушка, не то молодая женщина. Она положила меня на диван и села на меня, начала целовать и тереться об меня. У меня было двоякое чувство отвращения и ощущение чего-то нового. Это наконец прекращается и я засуетившись предлагаю помочь в уборке. Я принимаюсь подметать мусор и собираю его со всех сторон, и так долго собираю что сама удивляюсь. Sürekli приходят люди в квартиру, взрослые, молодые. Помню усатого беловолосого мужчину. Я все никак не могу собрать сор и начинаю переживать, стараюсь и все никак.
Второй сон: Снится томер, помню что приснился сон после сдачи экзамена и тем более после того кошмара. Видится словно нет второго этажа и действие сна происходит в более широком месте, чем есть сейчас в томере. Из своих я вижу только Чингиза и арабов, много лиц вроде знакомых, но никак не различу их между собой. Я вхожу в кабинет, следующий после кабинета Дерьи, и вдруг оказываюсь в темном помещении, словно в пещере. Мне жутко темно. И в кабинет входит Альмир и тянется меня поцеловать, я его отталкиваю и говорю, что сейчас не время. И он уходит прочь. Я выхожу из кабинета и спускаюсь вниз - по склону, пытаясь поймать автобус. Вроде иду с двумя знакомыми, кажется с Айданой и Айзадой. Внезапно я им предлагаю подождать автобус на остановке, а мне так как в другую сторону необходимо спуститься немного вниз. Они уезжают, я огибаю kavuşak возле кампуса и останавливаюсь на остановке. Проезжают автобусы и я все никак не могу уехать, то нет мест, то что-то останавливает меня и я пропускаю автобус. Я начинаю беспокоиться и с еще большим желанием пытаюсь уехать, потом плюнув в сердцах поднимаюсь к верхней остановке, чтобы уехать хотя бы с тех автобусов, которые проезжают там. Но и там мне не удается поймать автобус, я спускаюсь вниз и вновь ничего не получается. На это обрывается мой сон.
Третий сон: Совсем короткий, помню что помогаю отцу в магазине, супер-маркете наподобии А101 и расфасовываю по рядам продукты. Время года лето, погода прекрасная и не слишком уж жарко, скорее это утро и в магазин входит посетитель- отце просит помочь клиенту и я подхожу к нему, огибая левые ряды с продуктами. Чем ближе я к нему подхожу, тем четче осознаю что это кто-то очень знакомый, но не могу вспомнить кто этот человек. Я с ним разговариваю и он меня о чем-то расспрашивает, отвечаю но ничего не чувствую, никаких эмоций , чувств, ничего. Но что-то внутри говорит, что это кто-то знакомых. Лица незнакомца я не различаю. Отце вроде как знает его и вдруг этот клиент вместе с папой выходят из магазина, и уходят по дорожке yan tarafa магазина, я слежу за ними из-за стекла, не свожу взгляда до тех пор, пока их спины исчезают за поворотом. Рабочее время оканчивается и я выхожу на улицу, пересекаю двор, как тот из детства квадрат по Абая64, но шире и все зелено-зелено. Сон впервые наполнен таким огромным количеством света, и я чувствую себя комфортно... Мой сон обрывается совершенно гармонично и я его с легкостью отпускаю. И все же кто этот незнакомец.
Четвертый сон: этот сон кажется связан с тем, что мое подсознание готовится к квн. С какой-то группой мы готовимся к концерту, и вдруг во сне появляется женщина и сообщает, что мы можем участвовать лишь при условии, что мы совершим какое-то чудо. Мы все удивлены и озадачены, я в расстроенных чувствах убегаю и все вокруг белое и повсюду, куда не взгляну рассыпаются красные лепестки в форме сердца. Как на ханами, меня кружит и я вдруг оказываюсь в средневековой башне, но совсем маленькой. Я стою на крыше, и на темных плитах поле различаю стихотворение, написанное вязью. Не знаю какой это был язык, похож на древнелатинский. Я читаю стихотворение и не свожу с него взгляда, пристально вглядываясь в слова, стараясь разгадать их магию. И вдруг я понимаю, что главное условие чуда, которое мы должны совершить: убить дракона. И понимание этого пронзает меня, я поднимаю глаза к небу и вижу летящего в выси дракона. И я устремляюсь в твердой решительности поймать его, без всяких сомнений того, что я это не сумею его достать. Но отчего-то я понимаю, что не дело его убивать, но я знаю, что мне необходимо с ним поговорить. Я бегу за ним, стремительно спускаюсь вниз по лестнице башни и выбегаю наружу... И иду за драконом, который и сам не летит далеко, понимая что у нас должна случиться встреча... Больше я ничего не помню.
Сегодня у него скорее всего случилась мини-frustración. Но отчего-то мне весело, отчего-то радостно. Никак не различу в нем желании идти против своих интересов ради меня. And it hurts a lot, but I don't mind. Olmuyour, ne yapacağım. Во мне смешались языки, чувства, прошлое и настоящее. .Во мне смешались я.
last night ı was waıtıng for thhe bus 45 mın and ı was freezıng ...durınng nıght ı had temperature and horrıble headache good luck ı have medıcıne today ı dont thınk ı should do anythıng or go anywhere and just rest ın my room :/ ill make ıt up for you 😉
Особенно меня бесит последняя фраза. Ненавижу этого гада, это была моя очередь(( Но это было вполне ожидаемое. Я тебе еще устрою, обещаю dear
Думаю, это самый, откровенно говоря, тупой "ход конем". Навру ему, что рассказала все Айдане, а через несколько дней что и Фарида знает. Я все равно не смогу держать это в себе долго. И раз уж ему не нужно, чтобы мы афишировали отношения, то имею я право хоть получить удовольствие. Плакса. Нужно умудриться каким-то образом сделать так, чтобы он почувствовал, что я полностью в его власти, а после атаковать его логику.
10.10 7.03.2015 Все пытаюсь вспомнить о чем мы говорили в тот день. Почему разговор зашел об этом. Но я помню лишь пару фактов: Он не любит пьющих девушек, не приемлет секса без чувств и оказывается может злиться на меня. Ура, хоть кого-то я умею разозлить. Еще он сказал, что спроси его кто самый любимый человечек в Томере, он выберет меня. Я выиграла конкурс "Мисс зрительские симпатии", ихху. А после из моих дебильных, алогичных и почти абсурдных выплесков ментального потока он разгадал меня. Фраза как гром посреди ясного дня: Do you fell in love that much? Я словно приклеилась взглядом к терияки, а секунды предательски убегали вперед. Мне больше ничего не оставалось как ответить: yes, (I like you that far). Но у меня было настолько равнодушное лицо, что я бы сама засомневалась. Мое нутро не позволило ему злорадствовать, я всегда разбавляю сладкие слова каплями дегтя. А еще, еще я его напугала признанием о своей психической нестабильности. Подумать только какие мы благородные, işte I don't want girl hates me. Да что ты говоришь, милый? Что ты еще не хочешь? Не хочешь после разрыва, чтобы я тебя игнорировала. Хорошо, я пообещала не ревновать, не игнорировать после, давать свободу. Но это я бы и без тебя все делала для другого, него. Даже для самого простого. Мне теперь нравится быть той-самой-девушкой, главное чтобы скучно не стало. Не так ли? My dear nejenka.
Сегодня мы сидели под деревом, тем самым, ветвистым, немного устрашающим. Много ли несчастных влюбленных сидели под ним. Травинки дрожали на ветру, радуя мой взор. И мне никак не удавалось вместить в себя всю зелень вокруг. Вместить всю эту неожиданную гармонию. Are you are you coming to tree... вертелось в моей голове. Мы никого не видели вокруг, совершенно одни во всей этой чужой планете. И он нес что-то вдохновляющее о путешествиях, снах и будущем. Впрочем, как всегда. Я вообще не уверена, что слушаю его. Даже временами. Просто все с ним по-другому, но правильно. И это меня убивает. Убивает... Не знаю, что у него на уме. Эдакий сукин сын. И это точно о нем. Ненавижу. У меня губы болят от его щетины, но I like it. Я даже не смогла раскрыть глаза при поцелуях, я что, вправду, наслаждалась ими? Может и наслаждалась. Почему? Еще бы понять. И эти поцелуи в лифте. Ненавижу его. Чертов босниец. Чертова Турция. Пропади пропадом моя гордость. Я ведь сама так хотела: в омут с головой. Why not? Why so serious? Why you so you? Но как минимум, я точно знаю, что все это отпущу с легкостью. Потому что я в него влюблена, но не очень.
Мы шли вниз по каналу, он все пытался поймать мою руку. Но я упорно отнекивалась и избегала его руки, хоть и разрешала нести сумку. И он тянулся ко мне, чтобы мы шли втроем. Нет, dear, из чувств я бутафорию не леплю. Потому что, пользуясь его "чертовой боснийской галантностью", моя подруга шла с ним под руку.
Я так задыхаюсь. И прожигаю ментальные дыры ненависти в их головах.
Моих хороших подруг.
На обратном пути мы ехали вдвоем. И моя вся необоснованная злость на него улетучилась. Я знаю, что надо держаться от него подальше. Знаю, что надо бежать. Он опаснее, чем Шах. Я знаю, что не хочу, как бабочка, к огню лететь, привлеченная неодолимым желанием утолить одиночество. Но
Я положила голову ему на грудь, как в моих любимых русских былинных мотивах. В чистом поле девица уронила главу на грудь любимого и уснула.
Но ведь только.
Он не спал, и я не спала.
На самом деле, я хотела спросить его, помнит ли он о том, как мы встретились.
Как он подвинул Имана, чтобы я села ближе к нему на том уроке.
И что теперь удивительно, что Иман сидит позади нас.
И даже сейчас, мы подвинули столько человек, чтобы "accidentally" сесть вместе.
И мне было безразлично на мнения всех yabancı. Особенно подруг, которых я начинаю ненавидеть, когда он рядом не со мной. Но boşver эту тему.
Я словно прокручивала за эти два часа историю нашего знакомства...
Мы слушали музыку, сначала мою без слов, после его.
Обрывки его песни по-прежнему вертятся в моей голове.
Эти два часа короткого счастья, боже как мне их не хватало.
Как же мне никогда не хочется возвращаться в этот городок. Потому что, под искаженной условностями призмой мусульманской жизни, мне нечем дышать.
Мне все время казалось, что мы уже вот-вот в Сакарье.
Я пыталась уловить его дыхание.
Оно было горячим, почти обжигающим.
Во мне просыпалось внутреннее томление, некое предчувствие грядущего.
Я так давно хотела сделать это - и я прикоснулась к его щетине.
Он сказал, you're like child.
Он взял мою руку в свою. Гладил мои пальцы, устраивал меня удобнее, мягко убирал пряди волос. Я знала, что он меня не поцелует.
Я знаю, это после Шаха, что такое, когда ты нравишься мужчине.
И я была права.
Ведь не смотря на то, что мы ехали с клуба, прокуренные насквозь этим дешевым кентом, он поцеловал меня в лоб, совсем по-отечески. И очень нежно.